Окружной приказ и крепость.

       6 сентября 1973 года в Целинограде без всякой на то надобности снесли старинную постройку около школы имени Кирова. Освободившийся земельный участок, чтобы придать ему «культурный вид», обнесли забором.

       А ведь это была одна из самых первых казарм сторожевого отряда, возведенных при основании Акмолинска подполковником Ф. К. Шубиным. Город наш начинался отсюда.

       Постройка нисколько не портила «культурного вида» Целинограда. Напротив, она лишь подтверждала его действительную культурность, являлась живой приметой истории, уважения к прошлому.

       Снесенная казарма имела вид небольшого домика без карнизов, с узкими окнами и дверями, заметно выделявшегося среди современных зданий своей архитектурной формой. Штукатурка от времени во многих местах осыпалась, обнажив стены, сложенные из дикого камня-плитняка.

       Первоначально на месте будущего города появилось несколько таких вот, близко стоящих друг к другу, плитняковых и саманных казарм. В них жили офицеры и казаки сторожевого отряда, останавливавшиеся на отдых купцы проходивших через Карауткуль караванов. В 1832 году, в связи с открытием Акмолинского внешнего округа, здесь обосновался Акмолинский окружной приказ во главе со старшим султаном Конуркульджой Худаймендиным.

       Обитателям Акмолинского окружного приказа памятным был день 26 мая 1838 года, когда в 10 часов утра на Карауткуле неожиданно появилась многотысячная вооруженная толпа всадников, предводительствуемая Кенесарой Касымовым. Мятежники пытались штурмом взять и уничтожить Акмолинский приказ.

       Обороной руководил есаул Гаврила Григорьевич Чириков, оставшийся на Карауткуле вместо полковника Шубина.

Башня Акмолинского укрепления, построенного в 1839-1940 годы.

       Казаки наскоро загородили телегами проходы между казармами, устроили завалы из дров, стали в каре и, как сказано в рапорте на имя омского областного начальника, «не упадая духом, произведя на мятежников стрельбу», старались сделать все, «дабы не допустить мятежников ворваться внутрь крепости и прилегающей к ней Слободки» (слово «крепость» в данном случае употреблено как «каре», укрепленное телегами и дровами — А. Д.).

       Гарнизон приказа состоял из 80 строевых казаков, не считая военных и гражданских чиновников.

       Осада продолжалась шесть дней. На седьмые сутки, не добившись успеха, Кенесары вынужден был отступить. При отходе он захватил у акмолинцев весь пасшийся в степи скот, попутно разорив ближайшие казахские аулы, которые почему-либо не хотели его поддерживать. Только у старшего султана Конуркульджи Худамейдина и его родственников было угнано около 12 тысяч лошадей.

       Во время боевых действий сгорела Слободка — гражданское поселение из пяти деревянных домиков, стоявшее на отшибе и фактически никем не защищаемое. С появлением опасности жятели Слободки успели перебежать к казармам под прикрытие казачьего отряда.

       Между тем, в некоторых послереволюционных изданиях стали протаскиваться измышления о том, что Кенесары якобы овладел Акмолинским окружным приказом, сжег и начисто разрушил его, а гарнизон истребил. То есть фальсифицируется история, желаемое выдается за действительность. Для примера сошлемся на роман И. Есенберлина «Хан Кене» (Советский писатель, 1971 г.), в котором Акмолинская «крепость» и финал нападения преподнесены читателю в таком вот «красочном» виде:

       «Пять саженей высоты ее стены (считай десять с половиной метров — А. Д.) ... А за стенами — пушки, ружья, полутысячный гарнизон... Окружена рвом шириной в десять, глубиной в пять мер вытянутыми руками. Только у двух ворот прерывался этот ров, да и то там лишь четверка всадников в ряд может пройти... Крепкие дубовые, окованные железом ворота... До поздней ночи продолжалась перестрелка, пока не был убит последний защитник... Дымящиеся развалины оставались там, где вчера еще стояла Акмолинская крепость... Наутро сарбазы Кенесары при помощи согнанного со всех окрестных аулов населения принялись разравнивать рвы, разрушать оставшиеся насыпи. С испугом поглядывали люди на развалины казармы, возле которой высилась гора трупов» (стр. 152—176).

       Измышления эти не имеют ничего общего с тем, что было на самом деле.

       Конечно, создавая художественное произведение, писатель вправе пользоваться авторским домыслом, но не в такой же степени. Особенно, если речь идет о конкретных событиях, местах и людях. В данном случае необходимо сказать хотя бы следующее. Во-первых, в тот момент крепости как таковой (да еще со стенами более чем десятиметровой высоты!) на Карауткуле вообще не было, стояли лишь разрозненные, ничем не защищенные казармы. Во-вторых, несмотря на очень большой перевес, как неопровержимо свидетельствуют архивные документы, взять Акмолинский приказ кенесаринцы не смогли, обороняемых казаками построек не разрушали и не сжигали, если не считать стоявшей поодаль Слободки из пяти домиков. Сказанное подтверждает и сохранявшаяся в первоначальном виде до наших дней снесенная казарма. В-третьих строительство крепости здесь началось только в следующем 1839 году.

       Приказ для начала обнесли верком (валом), а в 1840 году — завершили остальные фортификационные работы. И никаких стен. Это было типичное сомкнутое полевое укрепление, состоявшее из земляного вала и скошенного рва.

       Крепость имела в плане форму квадрата с пятью бастионами (раскатами). Центральный северный бастион увенчивала приземистая башня. Верх ее был срублен из сосновых бревен, уложенных на саманные стены. В верхней части имелись маленькие бойницы (прорези или стрельницы) для ружейной стрельбы, в нижней — одна большая амбразура (печура) для душки.

       В 1840 году численность гарнизона увеличилась — на Карауткуль прибыл 2-й Сибирский линейный батальон.

       Однако боевых тревог обитателям Акмолинского окружного приказа переживать больше не пришлось — в приишимской степи воцарился мир.

       К 1876 году Акмолинская крепость потеряла всякое значение и поэтому была упразднена.

       В 1891 году Центральную Россию постиг неурожай. В Акмолинский уезд и Акмолинск нахлынули беженцы. Чтобы дать заработок голодающим, уездный начальник подполковник А. И. Троицкий приказал срыть земляные валы и засыпать ров Акмолинского укрепления. Башня осталась нетронутой. Верхнюю деревянную часть ее горкомхоз в 1921 году продал на дрова фельдшеру Рожкову. Бесформенные развалины саманных стен (основание башни) можно было видеть еще при строительстве в 1931 году стадиона «Динамо». Их окончательно убрали лишь где-то в 1936—1937 годы.